Международная конференция «Ценность мира. Наследие Юлиуса и Этель Розенбергов», 22.12.2021. Выступление профессора НИУ-ВШЭ Дмитрия Геннадьевича Евстафьева
Когда я готовился к выступлению, поймал себя на мысли, что нам, людям мира победившего постмодерна, на эти темы не всегда комфортно говорить, и трудно понять логику людей того времени, которые делали выбор. Выбор, в том числе, сопряженный с их жизнью и судьбой. И это тяжело нам, входившим в мир нравственного релятивизма сперва по щиколотку, потом по колено, а потом мы в нем утонули, когда то, что нравственно, и что безнравственно определялось даже не политической конъюнктурой (это было и будет всегда), и даже не воспитанием в семье, и не религиозными или псевдорелигиозными мотивами. Это начало определяться некой политической модой, тем, что даст возможность получить иллюзорный эффект прибыли, которая даже измеряется не в деньгах. Мы не заметили, как наши политики стали забывать о том, что говорили еще пять минут назад. Это самое поразительное и самое опасное. Но такие политики не прилетели с луны. Они ходили с нами в одни и те же школы и университеты, иногда состояли в одной и той же комсомольской организации. Но ведь стало «можно» забывать, что говорил с утра. Это поразительно, но это стало «можно». Сперва стало «можно» не замечать некоторых вещей, которые выходили за грань нравственности и любых нравственных постулатов, которые устанавливает любая религия. Наши религии, особенно исторические религии России, объединяются на базе крайне простых и понятных ценностей, одна из которых «не врать», не обманывать, не убивать. Оказалось, что все это «можно», причем не с точки зрения политической целесообразности, а потому что это модно. И в этом смысле Этель и Юлиус Розенберги устанавливают пока, к сожалению, недостижимый для нас нравственный горизонт, к которому мы должны идти.
Давайте посмотрим на этот случай с точки зрения политической оценки. Что ими двигало? Идеологические факторы – наверное. Но не это было главное. Политические – тоже не они. Политические факторы хоть и присутствовали, поскольку и Этель и Юлиус Розенберги в силу своей биографии, своего прошлого, истории семей не моги не понимать, что происходит в Соединенных Штатах, да и в мире в целом. Но не это было главное. А двигало ими ощущение «большой правды». Не «малых правд» каждого отдельного человека или группы людей. Не «правды сегодняшнего дня», а «большой правды», которая дала миру выжить в тот момент, когда по большому счету никто не понимал, что ядерное оружие использовать нельзя. Это все-таки года, когда эффекты массированного применения ядерного оружия были не до конца понятны. Чтобы вы понимали настроения в американском обществе у американской военной и военно-политической элиты, то ровно в эти же годы принимались на вооружение бригадного уровня атомные артиллерийские снаряды. По-нашему, для «полковой артиллерии» были разработаны атомные снаряды. Командир полка мог принимать решение о применении тактического ядерного боеприпаса. Да, Юлиусу и Этель Розенбергами пришлось пожертвовать жизнью за свою большую правду. Но, может быть, это и был один из маленьких камушков, которые остановили движение мира в пропасть.
Оглядываясь назад с исторической точки зрения, мы даже сейчас не понимаем, насколько мы были близки к тому, чтобы в результате, может, и случайного стечения обстоятельств в середине 50-х годов эта война могла начаться. Даже понятно примерно, где – в Берлине. К этому все было готово. То, что хватило ума сперва перенести Берлинский кризис на Кубу, где он стал Карибским, а потом выработать некие правила игры – в этом огромная заслуга этих людей, которые жили и умели со своей большой правдой.
Теперь «перевернем монетку». А что сейчас? Есть ли у нас люди со своей «большой правдой», которые за нее готовы пожертвовать жизнью? Я смотрю на современную Европу. Куда делись эти миллионы людей, которые протестовали против американских першингов и томагавков в начале 80-х годов? Куда делось американское миротворческое движение? Понятно, то там уши ЦРУ и ФБР прямо возвышались, как перископы над подводной лодкой, но там же были и честные люди. Куда они делись? Куда делось движение против милитаризации в целом ряде стран Азии. Куда делись активисты? Я думаю, что этим людям нужен очень серьезный символ, чтобы они поняли, что они не одни. И второе, этим людям нужно показать, что в нашем мире, где все относительно – относительна истина, относительна правда, где зарегистрирована церковь макаронного монстра и получает госфинансирование, где вместо действительно разумных цивилизованных сообществ мировых религий на первый план начинают выходить архаические по своей сути секты, которые тянут даже не в 19 век. Россию в лучшем случае тянут в допетровское время, если разобрать их позиции, что вот в этом мире, который хаотизируется каждый день и каждый час, есть негосударственные силы, сообщества, группы, которые говорят, что крупный военный конфликт будет абсолютно разрушителен для человечества. Очень хороший пример: у меня есть студентка, которую зовут Алиса, и, когда по зуму проводишь лекции, и говоришь: «Алиса, ну что ты написала», робот из компьютера говорит: «Не ругайтесь на меня, зачем вы меня оскорбляете». И отключить это невозможно. А проблема гораздо шире. Мы сейчас обсуждаем ситуацию в Европе, а в действительности, мы все понимаем, что решение об ответном пуске ракет будет принимать не человек? Он просто не успеет, мы умрем, просто не успеем. Такой же алгоритм будет принимать решение. И собственно наследие Юлиуса и Этель Розенбергов заключается в том, что люди имеют значение. Каждый отдельный человек имеет значение. Мне кажется, это очень важно.
