ФОТО: Эфраим Зурофф: Kerstin Joensson / AP.
Опубликовано: Лента.ру. 31.05.2015.
Михаил Чернов
Уже почти 20 лет глава израильского отделения Центра Симона Визенталя Эфраим Зурофф профессионально занимается розыском и привлечением к суду нацистских преступников и их пособников. Это непросто. Крайне сложно в таких процессах обеспечить доказательную базу и довести дело до суда или же добиться выдачи в страну, где готовы судить. Нередко приходится преодолевать инертность местных властей и идти против общественного мнения. «Лента.ру» встретилась с охотником за нацистами и поговорила о главном деле его жизни.
«Лента.ру»: Нацистским преступникам, за которыми вы продолжаете охотиться, уже за 90 лет. Что будете делать, когда никого не останется?
Эфраим Зурофф: Во-первых, еще 15 лет назад Центр Симона Визенталя решил, что охота за нацистскими преступниками — не первостепенная задача. Главная цель — борьба с антисемитизмом и с делегитимизацией Израиля. Но мы не прекращаем попыток предать правосудию нацистских преступников. И это все еще можно сделать. Ведь средняя продолжительность жизни увеличилась. Если бы спустя семьдесят лет после Второй мировой войны шел бы, скажем, 1920 год, не осталось бы ни одного нациста. Но в 2015 году многие нацисты живут в странах с достаточно качественным медицинским обслуживанием, это факт.Так почему мы должны не замечать их?
Зачем вы пытаетесь засудить столь глубоких стариков?
Вина этих преступников по прошествии времени не умаляется. Возраст не должен защищать людей, совершивших ужасные преступления. Это наш долг перед их жертвами. Кроме того, это необходимо для борьбы против отрицания холокоста и его искажения. Нацистские преступники — самые последние люди на Земле, заслуживающие сочувствия, потому что они не испытывали сочувствия к своим жертвам. А ведь некоторые из их жертв были старше, чем те, кого мы отдаем под суд. В своей практике я ни разу не сталкивался с нацистским преступником, выразившем сожаление по поводу содеянного. Более того, совсем наоборот.
Не раскаиваются?
Многие из них вплоть до наших дней гордятся тем, что они сделали.
ФОТО: Усташи казнят заключенных в концлагере Ясеновац в Хорватии: Jewish Historical Museum / Wikipedia.
Какое из дел произвело на вас самое сильное впечатление?
Дело коменданта лагеря смерти Ясеновац в Хорватии. Мы нашли его в Аргентине и потребовали суда над ним. Впрочем, он особо и не прятался. Судили в Хорватии, приговорили к самой высокой мере наказания по хорватским законам (в 1999 году Сакич был приговорен к 20 годам тюрьмы, в 2008-м умер в тюремной больнице — прим. «Ленты.ру»). Это был очень важный судебный процесс. Особенно если учесть, что он проходил в Хорватии, где многие симпатизируют фашизму. Многие считали его героем. А он и сам гордился тем, что совершил. Он сказал, что проблема Ясеноваца в том, что они не успели закончить работу. Этот человек — убийца с размахом, фашист-фанатик. Он грезил о независимой Хорватии. Его мечта исполнилась — Хорватия обрела независимость. И что сделала демократичная Хорватия? Отдала его под суд. По-моему, это лучшее, что можно себе представить.
ФОТО: Иван Демьянюк в израильском суде: Nati Harnik / AP
Преступников такого масштаба, по-видимому, уже не осталось…
Тем не менее я продолжаю искать и помогать предавать правосудию нацистских преступников. Причем сейчас это особенно актуально благодаря изменениям в немецкой политике в отношении уголовного преследования. На протяжении пятидесяти лет, вплоть до судебного процесса над Иваном Демьянюком (охранник нацистских лагерей, за жестокость прозванный «Иваном Грозным»), если ты собирался предать правосудию нациста в Германии, необходимо было доказать, что он совершил определенное преступление против определенного потерпевшего. Это было крайне трудно сделать. Однако немцы по различным причинам изменили политику. Теперь, если человек работал в лагере смерти (не в любом концлагере, а только в одном из шести лагерей, созданных для массового уничтожения) или служил в войсках СС на Восточном фронте, он может автоматически быть осужден за соучастие в убийствах, поскольку назначение этих подразделений в этих местах, в этих лагерях, заключалось в массовом уничтожении евреев и других людей. Это огромное, революционное изменение. К сожалению, оно произошло поздно, однако лучше позже, чем никогда.
ФОТО: Оскар Грёнинг, 1942 год: Государственный музей Аушвиц-Биркенау.
ФОТО: Дети в лагерной униформе в Освенциме, через несколько дней после освобождения Красной армией: AP.
Кого-то уже осудили после изменения в законодательстве?
Дело Оскара Грёнинга, сержанта СС, охранника в Освенциме — первый успешный результат после дела Демьянюка в мае 2011 года. Уже два человека были осуждены, еще по меньшей мере 20 дел ожидают развязки. В течение 2-3 лет мы станем свидетелями новых судебных процессов.
Какие процессы, в которых вы участвовали, были важными лично для вас?
Судебные процессы в Литве. Моя мама оттуда, в Литве убили моего деда, и я интересовался этой страной из-за своих корней. Мы нашли нацистских преступников из Литвы в США и преследовали их в судебном порядке. Однако там нельзя было начать судебный процесс, так как преступления совершались за пределами США, и жертвы не являлись американскими гражданами. Мы надавили на Литву, чтобы начать процесс против этих лиц, но суды в Литве бездействовали, потому что литовское правительство не хотело говорить правду о преступлениях. И все же дело пошло.
С чем связана такая реакция литовских властей?
Начну издалека. Львиная доля моей работы связана с борьбой за историю, борьбой с попытками ее переписать. Это посткоммунистический феномен, встречающийся преимущественно в Восточной Европе. В Западной Европе и США такого нет. Страны Восточной Европы по окончании Второй мировой войны либо являлись частью Советского Союза, либо находились под влиянием коммунистов. Как только Советский Союз развалился, они смогли, наконец, узнать правду о холокосте, рассказать ее. И такая работа началась. Однако специфика Восточной Европы в том, что сотрудничество с нацистами там было связано с участием в массовых убийствах. С нацистами сотрудничали и во Франции, и в Бельгии, и в Норвегии, и в Голландии, и в Греции, и в других странах Европы. Но западноевропейцам не приходилось участвовать в массовых убийствах собственных евреев. Они только готовили их к казни: находили евреев, грабили их, отказывали в средствах к существованию, отбирали ценности, дома, собирали в гетто и концентрационных лагерях, арестовывали и переправляли в те места, где их затем убьют.
В Литве, Латвии, Эстонии, Украине, Белоруссии, частично в России, в Хорватии местные играли главную роль в убийстве евреев. И невозможно понять, что происходило в этих странах, не имея представления об этом. В Беларуси не любят об этом говорить, но были также и белорусы, сотрудничавшие с нацистами.
По идее, с вступлением в Евросоюз и НАТО подход к этой проблеме должен был строиться по западноевропейским лекалам…
Вышло не так. С проблемой своего участия в холокосте в Восточной Европе столкнулись в 1990-1991 годах. Спустя 25 лет можно посмотреть на то, что они сделали и что не сделали. До вступления в Евросоюз и НАТО восточноевропейские политики были гораздо осторожнее в своих речах. Теперь они почувствовали вкус к переписыванию истории. И это не имеет отношения к вопросу признания холокоста — они признают холокост. Вопрос в том, что для этих стран является холокостом. Нарратив в большинстве случаев состоит в том, что немцы и австрийцы вторглись в их страны и убили их евреев. Правда ли это? Конечно, правда. И это важно понимать, потому что без немцев и австрийцев этого бы никогда не случилось. Но разве это вся правда? Нет, не вся. К примеру, взять Литву, где были уничтожены 96,4 процента евреев. Невозможно понять, как это могло произойти без сотрудничества с местными. Порой литовцы убивали евреев даже без нацистов, или когда нацисты присутствовали, но сами не стреляли, а только снимали казнь. И это затрагивает все слои литовского общества. Литовцы оправдывались, мол, «конечно, у нас было сотрудничество, в любой стране есть бандиты и преступники». Но проблема в том, что в Литве и в других восточноевропейских странах зачастую и высшие слои общества, духовенство, директора, учителя, принимали участие в уничтожении евреев. Это крайне тяжело принять.
ФОТО: Германские солдаты расстреливают евреев на Украине, в том числе мать с ребенком: Wikipedia.
И что они делают вместо этого?
Вместо того, чтобы принять этот факт, в государствах Восточной Европы либо скрывают это, либо стараются не говорить об этом. Что еще больше усложняет проблему отношения к истории. Это фактически новые, только образовавшиеся государства, и они ищут себе героев. Их герои — люди, боровшиеся с коммунистами. Но погодите-ка: ведь люди, боровшиеся с коммунизмом, убивали евреев во время холокоста! Так что, исключить их из списка героев? «Нет, нельзя — они все равно герои». Когда литовское правительство возвращает в Ковно (Каунас) останки Юозаса Брайзайтиса (Амбразявичюса), бывшего главы временного правительства республики во время немецкой оккупации, поддержавшего Гитлера и убийства евреев, и хоронит его с национальным размахом, это ужасающий знак! В Литве есть улицы, места, названные в честь других политических лидеров, поддерживавших массовые убийства евреев.
Вот еще пример. В Латвии 16 марта проводился парад латвийского легиона СС. Мне интересно знать, как можно почитать людей, сражавшихся за Третий рейх, за нацистскую Германию? Они часто убивали евреев до вступления в немцев. Теперь их представляют как борцов за свободу, за независимость Латвии.
Кроме того, распространяется очень много ложной информации. Они хотят придать особое значение своим страданиям, и, чтобы это выглядело более убедительным, приравнивают притеснения к геноциду, к особой форме геноцида. Конечно, при коммунизме было ужасно. Но это не было геноцидом, там не было фанатичной идеологии полного уничтожения какого-нибудь народа, не было поставленного на конвейер массового уничтожения как в Освенциме, в Треблинке и в других лагерях смерти.
ФОТО: Гражданское население в Каунасе смотрит на результаты резни в конце июня 1941 года: Wikipedia.
Приводит ли такая политика к росту антисемитизма, есть ли риск восстановления своего рода фашистских режимов?
Нет. Надеюсь, этого никогда в Европе больше не случится. Антисемитизм в этих странах относительно слаб. Еврейские объекты в Литве, Латвии и Эстонии не охраняются, поскольку охрана там не нужна. Взгляните на то, что происходит в Западной Европе! Во Франции меры предосторожности просто сумасшедшие. И знаете почему? Потому что в Западной Европе много мусульман. Там три источника антисемитизма: мусульманские иммигранты, правые радикалы и левые радикалы. В Восточной Европе нет больших мусульманских сообществ, левые фактически объявлены вне закона с развалом коммунизма — остаются только правые радикалы, которые ведут свою родословную от тридцатых годов, когда это были фашистские государства. Но они не представляют угрозы для жизни евреев, быть евреем и жить в Каунасе, Риге, Двинске, Таллине или Тарту абсолютно безопасно. Проблема в изложении фактов. И борьба сейчас идет за факты. Восточноевропейские страны лгут, избегая признания своих жертв, и скрывают тот факт, что во время войны они помогали нацистам.
