Выступление Галины Амировны Хизриевой в рамках Международной конференции «Ценность мира. Наследие Юлиуса и Этель Розенбергов»
Серьезная проблема в современном мире состоит в том, что холодная война из военно-политической, экономической сферы перемещается в сферу религиозную и гуманитарную. Возникают и финансируются некие секты, не просто претендующие на государственную регистрацию и массовый охват, но и на то, что с их деятельностью будут считаться наравне с традиционными исторически важными религиями.
В случае России, чтобы их ценности влияли на само государство и его экзистенциальные ценности. Когда мы говорим о ценностях, то прежде всего, мы говорим не о том, что можно «оценить» количественно. Не может быть «много» или «мало» мира. Мир есть, или его нет. Не может быть «много» или «мало» веры в Б-га, «много» или «мало» совести. Она либо есть, либо ее нет. Вера или есть или ее нет. Есть разница между законами физики и человеческих взаимоотношений. Сколько бы мы не подпрыгивали в физическом мире, мы всегда опускаемся на землю. Для этого нам ничего делать не надо. Всякий предмет опускается по закону притяжения с одинаковой скоростью на землю. Однако, в законах морали или этики такой закономерности нет. Если нет в этом человека, если нет личности, то законы могут быть разрушены настолько, что восстановить их потом невозможно.
Ценности могут перестраиваться в антиценности. С этим мы сегодня и сталкиваемся в нашей работе с идеологически или даже религиозно обусловленным насилием. Причем, насилие – широкое понятие. Это не обязательно война, но всегда – конфликт, поиск большей социальной базы для нанесения ущерба. Таким образом, мы приходим к выводу, что необходимое разделение кесарю – кесарево, а Б-гу – богово – очень важный жизненный принцип. Поэтому-то мы и сталкиваемся с проявлениями, о которых я рассказываю.
Первое – это ревизионизм. Ревизии подвергается вся ценностная система любой религии и любой идеологии. Ревизионизм плодит странные, ущербные, нелогичные формы идеологий, которые, как и вирусы, могут сочетаться в необычные схемы идеологического характера, которые ведут себя еще более агрессивно, чем предыдущие. Плохую идеологию нельзя заменить хорошей – плохую идеологию можно заменить только еще худшей. Так устроен человек: негативная мобилизация работает сильнее, чем позитивная. Закон позитивной мобилизации – не закон земного притяжения. Для нее нужна серьезная внутренняя работа.
Второй аспект – итерация. Например, политическое соединяется с религиозным. На выходе получается не политическая идеология и не религиозная, но они прикрываются друг другом, и чаще всего политическая прикрывается религиозной.
Третий момент, который наступает вслед за этими двумя, редукция. Редукция – это когда сложные понятия, воспринимаемые традиционными идеологиями сводятся к очень простым вещам.
Четвертый момент, кульминационный, когда происходит десакрализация сакрального, сакрализуются несакральные вещи. На этом этапе мы сегодня и находимся. И, когда появляются люди, которые возвращают мир к сакральности и проходят путь в обратном порядке, они наносят огромную обиду людям, которые уже в это не верят. Вот это и есть механизм, почему судьи на процессе Розенбергов не могли придти к общему мнению, почему общество не могло в это включиться, почему пробуксовывали любые гуманитарные инициативы.
И это неправда, что в мире нет людей, выбирающих экзистенциальные ценности. В принципе, все здесь собравшиеся коллеги могли бы заниматься недвижимостью или бизнесом, но выбрали себе поприще, которое не приносит дивидендов экономического характера. И таких людей в мире большинство. Мы не эксклюзив. Это и это дает надежду на то, что обратный путь от релятивистского постмодернизма, от антиценностей к ценностям буде пройден, и человечество еще не совсем потеряно.
